Несмотря на документальность прозы, тексты Дитлевсен безумно
Мне всего двадцать, но кажется, что за стенами зеленых комнат жизнь других людей проносится в ритме барабанов и литавр, на меня же дни падают беззвучно, как пыль, — один точь-в-точь как другой.
Однажды я запишу все слова, что пронизывают меня. Однажды люди прочтут их в книге и поразятся, что девушка тоже может быть поэтом
В конце концов, пока нам хорошо вместе, неважно, что мы говорим друг другу.
Взрослые, ни один из них, не выносят песен в моем сердце и гирлянд слов в моей душе, но знают об их существовании, потому что те по чуть-чуть просачиваются из меня по сокровенному, неизвестному даже мне каналу, который я не могу перекрыть. Ты себе не воображаешь? — спршивают они с подозрением, и я уверяю, что мне и в голову не придет воображать что-то.
Когда он читает книгу, она добавляет: от чтения становятся странными, в книгах сплошная ложь.
Детство никогда не бывает впору. Только когда оно отпадет, как мертвая кожа, о нем можно спокойно рассуждать и говорить будто о пережитой болезни. Большинство взрослых считают, что у них было счастливое детство и, может быть, даже сами в это верят, но только не я. Думаю, что им просто посчастливилось его забыть.